— Газета «Entertainment Weekly» назвала первый концерт «Ramones» в клубе CBGB одним из сотни самых важных моментов в истории рок-н-ролла. Как ты к этому относишься?
— В этом списке мы идем за № 11, не плохо. Мне понравилась подобная оценка. Публика всегда принимала «Ramones», но мне приятно слышать и знать о такой оценке. Похоже, что как только группа распалась вокруг имени «Ramones» и рок-н-ролла в целом поднялась какая-то шумиха. Потому что «Ramones» были не только группой; мы стали вдохновением для нескольких поколений подростков. На самом деле, мы стали неким шаблоном для исполнения музыки, которую мы и создали — стиля, который начали называть панк-роком — но во всём этом было что-то большее. Я хочу сказать, что наше влияние можно услышать во всех молодых группах, таких коллективах как «The Offspring», «Green Day» и «Rancid» — во всех современных молодых командах. И приятно слышать от них такие суждения.

— А понимали ли вы, что творите историю, начиная свою карьеру?
— По большому счёту, мы все дружили и жили в одном районе; мы были самыми настоящими изгоями. И нас объединяли одинаковые музыкальные вкусы. И любимый нами музыкальный стиль просто вымирал, так что можно сказать, мы играли для самих себя. Настоящая, стоящая музыка просто исчезала. Я хочу сказать, что в начале 70-х было несколько хороших групп: «The Stooges», MC5, Элис Купер (Alice Cooper), а потом появились Дэвид Боуи (David Bowie), «T-Rex» и «Slade». Тогда было много хорошей музыки, такие были времена.

— А есть какой-то один ключевой элемент в звучании «Ramones»?
— Джонни (Johnny Ramone) изобрёл новое гитарное звучание, а все остальные музыканты группы добавили к этому звучанию что-то своё. Мы пели о том, через что сами прошли — о своём разочаровании, о каких-то прикольных для нас вещах, о том, что показывали по телевидению, говорили по радио и вообще о жизни.

— Как, за все эти 20 лет, вам удалось не растолстеть?
— Мы всегда здраво оценивали свой личный потенциал. Мы понимали чего мы хотим, и настырно шли к своей цели. Мы осознавали, что волнует нас и что нравится нашим поклонникам. Мы пуристы и всегда придерживались своих жизненных принципов.

— А вас никогда не расстраивало, что вы старались, сочиняли такие идеальные поп радио песни как «Rockaway Beach» и всё же не могли пробиться на радио?
— Да, это была очень разочаровывающая карьера. Просто нам постоянно что-то мешало. Сама музыка была тут не при чём, ничего такого. Обычно, всё дело было в политике радио станций и т. д. Многие люди сторонились нас.

— Как ты открыл для себя мир музыки?
— Я помню, как я косил под Дэла Шеннона (Del Shannon). Возможно, что «Runaway» была первой купленной мной пластинкой. В детстве я пережил много неприятных вещей, развод родителей, моя мама второй раз вышла замуж, она строила новую семью и все связанные с этим проблемы. Я нашел свое спасение в AM радио. Я помню, как меня увлекла музыка «The Beach Boys», я слушал их песню «Surfing USA», я думаю, это было в 1960. Но появление «The Beatles» всё перевернуло для меня. Потом, «The Stooges» помогли мне пережить мрачный период моей жизни — их музыка помогла мне выплеснуть свою агрессию. Тогда никто не ходил по улицам с пистолетом в своём кармане. Ты включал музыку и буквально забывал обо всём остальном.

— Теперь, оценивая наследие «Ramones», чем из этого наследия ты гордишься больше всего?
— Наверное, нашими общими достижениями. Мы никогда не были продажными; мы всегда уважали друг друга и честно относились к себе. И наверное поэтому нас уважали другие артисты, такие фигуры как Стивен Кинг (Stephen King), Мэт Гроенинг (Matt Groening) и Фил Спектор (Phil Spector). И наши поклонники в целом. У нас есть фанатичные поклонники.

— Назови свою любимую пластинку которая для многих станет неожиданным выбором?
— Мне нравится пластинка Люцинды Уияльямс (Lucinda Williams), «Car Wheels On A Gravel Road». Это очень искренняя работа. И она очень искренняя певица.

— Такие искренние, честные и увлеченные личности редкость для этого жанра.
— Я люблю испытывать на себе чужое влияние. Такое было не часто. Есть целое искусство создания музыки. Это не предмет потребления, даже не смотря на то, что сегодня всё так и есть. Сегодня, музыка — это всего лишь индустрия грамзаписи. А это не имеет никакого отношения к самой музыке или искусству.

Kevin Cole, www.amazon.com
Перевод: Дмитрий «Doomwatcher» Бравый